Этот фильм даже имел успех в советском прокате в середине 70-х годов, будучи представленным как американская комедия о приключениях коммивояжера. Для тех застойных времен многое в картине Линдсея Андерсона казалось невероятно смелым и в моральном, и в художественном плане. Вся картина, справедливо сопоставлявшаяся с едкими образцами английской и французской сатирической традиции эпохи Просвещения, гораздо очевиднее (что особенно заметно сейчас) предвосхищает постмодернистские поиски режиссеров «новейших волн», так как она сама, ее автор, присутствующий в кадре, и его герои постоянно примеривают на себя различные маски, играют по несколько ролей. Они воспринимают реальность как большую игру, нескончаемый праздник, в котором тот, кто не улыбается, выглядит настоящим глупцом. Линдсей Андерсон, беспощадно испытывающий свой персонаж на мужество оставаться счастливым «в этом лучшем из миров» (согласно адаптированному Лейбницу), поневоле воплощает образ Создателя во плоти или deus ex machine, который в финале не наказывает грешников, не возносит благочестивых на небеса, а просто устраивает грандиозное торжество, во время которого стирается грань между вымыслом и реальностью. Все — балаган!